Тайны Афанасия Фета
Выдающийся русский поэт хранил в своей судьбе немало тайн и загадок. Первой из них была тайна его рождения, которая определила его жизненный путь. Второй, не менее важной, была тайна его молодой любви, и эта тайна придала стихам Фета щемящие звуки, проникающие в сердце читателей. Тайной для современников долгое время оставалась и его смерть.
Афанасий Афанасьевич родился 23 ноября 1820 году в Орловской губернии, в семье богатого дворянина Афанасия Шеншина. Находясь на лечении в Германии, Шеншин увез в Россию от мужа и дочери Шарлотту Фёт. Через два месяца Шарлотта родила мальчика, которого, подкупив священника, записали Шеншиным.
В 14 лет подросток узнал, что он незаконнорожденный и фамилия его Фёт. Его отлучили от рода Шеншиных, лишили всех дворянских привилегий, прав наследования и российского гражданства. Перемена статуса потрясла сознание Фета: он потратил всю жизнь на то, чтобы получить права дворянина и имя своего отца.
В 1842 году в «Отечественных записках» и «Москвитянине» поэт опубликовал 85 стихотворений, заслуживших похвалу Гоголя и Белинского.
Я пришел к тебе с приветом,
Рассказать, что солнце встало,
Что оно горячим светом
По листам затрепетало
При публикации стихов из-за ошибки наборщика фамилия Фёт была заменена на Фет. Она и стала псевдонимом поэта.
После университета, в надежде вернуть дворянское звание, Фет принимает русское подданство и поступает на военную службу в Херсонскую губернию. Там он знакомится с дочерью местного помещика Марией Козьминичной Лазич. Она была талантливой музыкантшей, заслужившей похвалу самого Листа, любительницей высокой поэзии. Именно отношения с Марией явились причиной появления многих лирических стихов.
Шепот сердца, уст дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
Бледный блеск и пурпур розы,
Речь не говоря,
И лобзания, и слезы,
И заря, заря!..
Фету для осуществления своей идеи необходима была столица и он, несмотря на мольбы Марии, добивается перевода в другой полк и разрывает с ней отношения.
Тайна смерти Марии, как и обстоятельства рождения Фета, до конца не раскрыты. От горящей спички на ней загорелось кисейное платье. Она выбежала на балкон, думая спастись, но свежий воздух только усилил пламя. Образ Марии в ореоле мученической смерти присутствовал в поэзии поэта до последних дней: «Неотразимый образ», «Ты отстрадала, я еще страдаю», «Нет, я не изменил. До старости глубокой…».
Внешне Афанасий Фет мало соответствовал образу поэта. Оболенская-Толстая вспоминала: «Глядя на него, слушая его, удивляешься, откуда он брал эту чуткость и нежность чувств, которыми полны его стихотворения. Говорил он больше о вещах практических, сухих, медленно, как бы ища слова. Деньгам он придавал большое значение, в политике высказывал очень резкие и негуманные взгляды. Но речь его была пересыпана такими блестками ума и остроумия, что всегда, бывало, слушаешь его с удовольствием…»
О блеске, силе и остроте ума Фета свидетельствуют его критические статьи и художественная проза. И все это богатство, все силы души он обратил на достижение поставленной цели, идя к ней всеми путями, не различая добра и зла, жертвуя самым дорогим и близким. Критики, высоко ценившие лирику Фета, всегда отделяли поэта от человека.
Подробности смерти А. Фета долгое время оставались глубокой тайной для его почитателей. После того, как он продиктовал практически предсмертную записку, своей секретарше, Фет схватил стальной стилет, лежавший на столе. Секретарша бросилась вырывать его, поранила себе руку. Тогда Фет побежал за другим ножом, и вдруг, часто задышав, упал замертво на стул. Из записки его намерения покончить с собой ясны, но самоубийцей он не стал. В этом ему помешала сама смерть.