Вторая оборона Камчатки. Ч.1.

Каждый день апреля в истории Камчатки отмечен определённым историческим событием. Одному из самых значимых из них – началу обороны Камчатки в период русско-японской войны 1904–1905 годов, которое до сих пор не получило заслуженной оценки и не было, к сожалению, достаточно освещено, и будет посвящена наша сегодняшняя статья. В ней мы постараемся осветить, в каких сложных и тяжелых условиях начинались и проходили военные действия, вспомним имена некоторых организаторов и командиров и большинства участников обороны. Помогут нам в этом труды камчатского краеведа Владимира Ивановича Семёнова.

Оборона Камчатки являлась всего лишь незначительной частью происходивших тогда на Дальнем Востоке военных действий, но благодаря ей за Россией был сохранен не только один из ее богатейших рыбных районов, но и единственный удобный порт, имевший свободный выход в Тихий океан и контролирующий все ее тихоокеанские владения. Это обстоятельство имело важное стратегическое и экономическое значение для России.

Потеря Камчатки могла бы очень неблагоприятно отразиться еще в дореволюционное время на положении Командорских островов и Чукотки. Значительно острее ощущалась бы ее утрата во время Великой Отечественной войны, когда поставки продовольствия и других грузов из Америки частично шли через Петропавловск. Выпала бы из напряженнейшего пищевого баланса страны камчатская рыба. В сильной степени усложнилось бы освобождение Северо-Курильских островов.

Таким образом, значение победы на Камчатке, имевшей тогда, в 1904–1905 годах, казалось, чисто местный характер, позднее стало ощущаться в общегосударственном масштабе.

Но в то время царское правительство уже теряло интерес к своим тихоокеанским владениям и, готовясь к войне с Японией на материке, к защите Камчатки практически никаких мер не приняло. Если в 1854 году Петропавловск защищал гарнизон из солдат, матросов, офицеров и добровольцев общей численностью около 1000 человек, при 68 орудиях, то теперь военные силы всей Камчатки состояли всего из полусотни казаков. Так когда-то назывались добровольцы, из которых набирались дружины первопроходцев. Но современные казаки уже не обладали военными навыками и на Камчатке выполняли, главным образом, полицейские обязанности.

К этому маленькому резерву из казаков следует отнести находившихся на гражданской службе немногочисленных уволенных в запас или вышедших в отставку офицеров и унтер-офицеров. Большинство их уже утратили опыт и военные знания, и только три-четыре человека и несколько наиболее развитых казаков были способны стать организаторами партизанских дружин.

Отношение правительства к защите Камчатки хорошо характеризует такой штрих. Незадолго до начала войны оно все-таки прислало сюда одного офицера срочной службы, но не строевика, а сапера — для ремонта казенных помещений. Этот штабс-капитан Векентьев все же оказался наиболее сведущим в военных вопросах и позже успешно возглавил штаб обороны Камчатки.

Единственно, чем тогда располагала Камчатка в достаточном количестве, были 4000 берданок и 800 000 патронов к ним. Их хватало с избытком: при 6000 человек оседлого населения способных носить оружие было вряд ли более 800–900 человек.

Винтовка Бердана. Ижевский оружейный завод.

В этих тяжелейших условиях оборону беззащитной Камчатки приняли на себя сформированные из добровольцев дружины, а местами — и самостийно организовывавшееся в моменты опасности население. Правда, не было слышно тогда грома пушек, не было и величайшего, хотя и кратковременного напряжения всех сил, как в памятные дни обороны Петропавловска в 1854 году. Военные действия распадались на десятки разобщенных схваток на всем огромном двухтысячеверстном протяжении обоих побережий Камчатки.

В наши дни события тех лет почти забыты, и подавляющая часть жителей Камчатки, в том числе молодое поколение, ничего не знают об этих славных страницах истории родного края. И в исторической литературе обороне Камчатки уделено несоответственно ее значению мало внимания. Проявляется даже тенденция забывать о ней. Например, в выпущенном в 1961 году «Путеводителе по историческим местам Камчатки» имеются странички, посвященные погибшему в бою с японцами дружиннику Бируле, но уже в брошюре 1970 года — «Памятники Камчатской области» о нем не упоминается. Иногда в художественной литературе неверно освещаются отдельные эпизоды, а подчас снижена и даже искажена роль руководителей обороны. К сожалению, скромными материалами располагает Камчатский краевой архив.

Вопросами истории обороны Камчатки занимались такие видные ученые-историки, как М. А. Сергеев и И. И. Огрызко, В.П. Кусков, и ряд других. Начало участия в этом деле В. Семёнова было чисто случайным. Впервые ему пришлось встретиться со следами тех далеких событий в 1939 году. Переходя с товарищем из Озерной в Усть-Большерецк, приблизительно в 5 километрах от Озерной они заметили темный крест. Он был прикреплен к чугунной плите с надписью: «Здесь похоронен дружинник крестьянин Ксаверий Бируля, убитый на реке Озерной 17 июля 1904 года». Плита почти утонула во мху, была закрыта засохшей травой.

Это надгробие, положенное на могилу первого павшего в боях с японцами дружинника, как потом выяснилось, являлось единственным памятником об обороне Камчатки в 1904–1905 годах. Владимир Семёнов пишет: «К сожалению, мы, потомки защитников, не сумели с уважением отнестись к их памяти и сохранить этот памятник. В 1968 году, будучи в Озерной, я решил посетить этот памятник, но не нашел его. С одним старожилом мы с трудом отыскали место, где он находился. Оказалось, что незадолго, в этом же году, его, якобы в целях лучшей сохранности, перевезли в Озерную. От памятника остался только глубоко вдавленный в мох отпечаток. Сама могила, прах дружинника никого не интересовали. Памятник завезли на высокий увал за поселком и бросили над обрывом на кочки. Крест был отбит и, видимо, затерян. Вид криво свесившейся с кочки плиты в окружении пустых бутылок и банок возбуждал одновременно и чувство глубокой жалости, и возмущения…».

Для спасения остатков памятника потребовалось написать несколько статей в областную печать. Наконец плиту без креста, в ненормальном для могильной плиты почти вертикальном положении установили у стены одного из зданий в поселке. Но место это не соответствует ни большой значимости памятника, ни смыслу надписи — «Здесь похоронен...».

Эти события и заставили автора исследования начать знакомиться с немногочисленной литературой по вопросам обороны, а потом и с архивными материалами...

Радиотелеграфной связи с материком тогда на Камчатке не было. Пароходы зимой не ходили, и почта проделывала длинный путь в тысячи километров на оленях и собаках, огибая Охотское море. Депеша о начале войны дошла до Петропавловска почти через три месяца — 22 апреля. В ту же ночь, с 22 на 23 апреля все мужское население Петропавловска и соседней Сероглазки без всякого напоминания явилось кто с винчестером, кто с берданкой и был выставлен на мысе Сигнальный для наблюдения за входом в бухту наблюдательный пост.

На следующий день в Петропавловск из всех окрестных сел — Авачи, Халактырки, Старого острога, Паратунки, Коряк съехался народ. Собрался сход, на котором было принято решение дать решительный отпор врагу и организовать Петропавловскую дружину. Старики говорили: «Все умрем, а не сдадимся… Если даже японцы высадятся в устьях рек, дальше они не пройдут — перестреляем в кустах».

На начальника уезда Сильницкого легла огромная ответственность по организации обороны. Были разработаны инструкции по охране рек и защите селений, а также тактика партизанской войны. Используя прочный весенний наст, во все крупные селения были разосланы на собаках берданки, патроны и инструкции. Начальником штаба обороны Камчатки был назначен помощник Сильницкого штабс-капитан Векентьев, командиром Петропавловской дружины в составе 89 человек — прапорщик в отставке Цезарь Жабо.

Антон Петрович Сильницкий

Отзывается с гражданской службы и назначается начальником обороны наиболее важного и уязвимого участка Камчатки — западного побережья старший унтер-офицер запаса Сотников. Этому человеку в большей степени, чем кому-либо другому, принадлежит заслуга в успешной обороне Камчатки. Родился Максим Иванович Сотников в 1873 году в Тобольской губернии. Военную службу начал в Восточно-Сибирском линейном батальоне в Хабаровске. В 1897 году был командирован на Камчатку для обучения казаков обращению с новым образцом винтовки. В 1902 году уволен в запас и назначен канцелярским служащим. В 1903 году назначен надзирателем за рыбными промыслами. Одно время выполнял даже обязанности начальника уезда (В. Кусков. Камчатские были). О его жизни до военной службы ничего не известно. Но быстрое продвижение по служебной линии и грамотное составление служебных документов говорят не только о его способностях, а также об образовании и культуре.

Почётный караул казачьей пешей команды. Максим Сотников на правом фланге.

Деятельность Сотникова на западном побережье началась с организации дружин, обучения дружинников началам военного дела, пробным стрельбам из берданок. Всего здесь было организовано четыре пешие и одна конная дружины: Тигильская — численностью 100 человек, Ичинская — 66, Облуковинская — 40, Большерецкая — 72, Конная — 18 человек. Командиром Тигильской дружины был назначен казак Павел Юшин, Ичинской и Облуковинской — Михаил Корякин, Большерецкой и одновременно всего западного побережья — Сотников. Отставной унтер-офицер Нагорный командовал конной дружиной. Ее назначением была связь между дружинами, оперативное прибытие в места высадки японцев и организация первого сопротивления. Фактически, ввиду большой протяженности линии обороны западного побережья, руководил обороной севернее реки Воровской Нагорный. Всего в дружинах западного побережья насчитывалось около 300 человек.

На восточном побережье, кроме Петропавловской, была организована Усть-Камчатская дружина в составе 110 человек. Всего в дружинах Камчатки насчитывалось 475 человек. Дружины комплектовались, в основном, из состава коренного населения, которое никогда не знало воинской повинности, не имело понятия о военной дисциплине, строе, порядке. Но все это компенсировалось прекрасным знанием родных мест, неприхотливостью и привычкой к походной охотничьей жизни, умением стрелять, наконец, ненавистью к японским хищникам. Эти качества ополченцев в условиях партизанской войны превращали их в грозную силу для интервентов.

Летом 1904 года японцы с еще большей наглостью, чем в предыдущие годы, устремились к берегам Камчатки. Теперь это была неприятельская территория, и ее можно было грабить на правах войны. Уже в мае начались заходы шхун в реки и высадки на берег. Но теперь и жители Камчатки знали, с кем и за что надо драться.

Первая схватка произошла на реке Большой, где дружинники под командованием казака Селиванова на батах атаковали зашедшую туда шхуну и сожгли ее.

Во второй половине мая были уничтожены еще четыре шхуны в реках Колпаковой, Облуковиной и других.

4 июня на лежбище каланов на мысе Лопатка высадилась группа браконьеров с Шумшу. Их встретила небольшая охранная партия русских. В схватке было убито 13 японцев.

28 июня Сотников, еще собирая в Голыгине свой отряд, спустился на батах к морю и в устье Опалы уничтожил японскую шхуну с ее командой.

30 мая в устье Озерной с четырех шхун высадился прибывший с Шумшу вооруженный десант Гундзи численностью около 150 человек, с двумя орудиями. Ближайшим к месту высадки было село Явино, расположенное в 15 километрах к северу от Озерной. Следующее село, Голыгино, располагалось в 60 километрах. Южнее и в глубине полуострова населенных мест здесь не было.

Сечи Гундзи

В материалах, присланных из Томского архива, имеются любопытные сведения о Гундзи. Приводим выдержку из них без изменений: «Лейтенант военно-морского флота С. Гундзи до 1903 года служил приказчиком Камчатского торгово-промышленного общества, занимаясь, в основном, шпионской деятельностью. В конце сентября 1903 года Сечи Гундзи уже в мундире японского флотского офицера проехал вдоль западного побережья Камчатки, когда русское охранное судно ушло от камчатских берегов, и побывал в селениях Явино, Голыгино и Колпаково. Гундзи был хорошо знаком с Камчаткой, знал полную беззащитность этой страны и полагал, что не встретит здесь никакого сопротивления». Точный источник этой информации не указывается, но все это было вполне возможно. Это не противоречило и во времени, так как совпадало с его восьмилетним пребыванием без «особых дел» на Шумшу.

Прибыв на Шумшу, Гундзи расширяет ранее заложенный порт, строит склады для соли, снастей, горючего, оборудует ремонтные мастерские и превращает порт в хорошо оборудованную базу для отстоя, ремонта и снабжения рыболовных судов, действующих в наиболее близких и богатых рыбой водах Камчатки...

Планы Гундзи остались неизвестными, но, безусловно, скромными не были. Вероятно, он прежде всего собирался прочно закрепиться в районе Озерной — Явино; затем, используя успехи японских «рыбаков», распространить зону захвата на север; постараться привлечь на свою сторону кое-кого из населения и дать основание своему правительству козырять на мирных переговорах фактическим владением Камчатки.

Но его первым и последним успехом был захват Явина. Это небольшое село из 16 дворов и маленькой часовни располагалось на восточном берегу Явинского озера, приблизительно в полутора километрах от Охотского моря. С востока вплотную, как и теперь, подступали заросли кедрача, которые тянулись, перемежаясь травянистыми полянами и ягодными тундрами, до недалеких Голыгинских гор. Сейчас от селения остались только заросшие бурьяном бугры и ямы.

План Явинского поселения. 1904 г. Из архивов ККОМ.

4 июня жители Явина увидели подходившую со стороны Озерной большую группу вооруженных японцев. К несчастью, в селении оставалось только двое мужчин — все остальные ушли на охоту на медведей, и село было беззащитно. В панике жители, не успев ничего взять из продуктов и одежды, спрятались в кустах. Заметив там движение, японцы сделали несколько выстрелов и ранили одного человека. Затем начали стрелять по оставленным в селении коровам.

Вот выдержка о дальнейших событиях из донесения одного из беженцев:

«Тогда мы все вместе 43 души, в том, во что были одеты дома, двинулись от селения в Голыгино, и всей нашей провизии хватило только на один день. По хорошей дороге вдоль моря мы опасались идти, так как нас могли заметить и догнать (японцы). Поэтому мы пошли через хребты, по колено в снегу, и почти каждый день шел снег или дождь. Это все бы ничего — соли нет, чая нет, а о куске хлеба или сахара нечего говорить. Вот мы и шли 100 верст 17 суток, и в это время были мы сухи только три дня. Реки были все время в полном разливе с снежной водой, а их приходилось переходить по пояс в воде, и так мы переходили 8 рек.

Мы убили 5 медведей, но одного только хватало на обед и ужин. Приходилось несколько раз кушать их сырыми. Кожу каждый раз разделяли на подошвы торбасов. Последние дни многие жители сами идти больше не могли, и приходилось их нести на себе. Малые дети по 5–7 лет тоже носили котомки на спине».

Сколько было радости, когда они наконец увидели избушки Голыгина, струйки дыма, подымающиеся из труб, услышали лай собак! И как велико было изумление голыгинцев и собравшихся здесь дружинников при виде выползавшей из леса растянувшейся цепочки шатающихся, падающих людей!

Японцы, захватив Явино и пробыв там какое-то время, ушли к Озерной. Свои силы Гундзи расположил в двух лагерях. Главный лагерь находился в месте высадки — на песчаной косе у устья Озерной, где японцы установили батарею. Тут же, в реке, стояли и их шхуны. Другой лагерь, «передовой табор», как его называл Сотников, был расположен севернее. Как выяснила работавшая здесь экспедиция Географического общества, передовой лагерь, скорее всего, располагался приблизительно в двух километрах от устья Озерной, на ручье, впадающем в Охотское море.

Войдя в оставленное японцами Явино, дружинники обнаружили, что все разграблено, дома разрушены, скот почти весь перебит. Старостой села убытки были оценены на сумму около 50 тысяч рублей. По тому времени на шестнадцать дворов это была огромная сумма. На колокольне часовни развевался японский флаг. На столбе была прибита доска с многоговорящей надписью: "Смысло на этой тын писаних слов: именно эта земля уже принадлежит Японии, поэтому кто кого трогает будет убиты. Командир японской войска Сечи Гундзи".

Доска с надписью Сечи Гудзи. Снята М. Сотниковым в 1904 году. Из архивов ККОМ.

Сотников расположил свой лагерь не в разоренном селе, легкодоступном для японцев, а в более безопасном месте и ближе к неприятелю — в семи километрах от передового японского лагеря. Отряд Сотникова состоял из 88 человек: 17 русских и 71 камчадала.

13 июля в основной лагерь японцев были отправлены в разведку староста из Явино Игнатьев и дружинник Ивойловский. Ивойловский был крестьянином из села Паратунка. Он находился под судом за убийство на почве ревности своего соседа. Так как в Петропавловске его охранять было некому, подсудимого отправили к Сотникову. Ивойловский упросил дружину отправить его в разведку и дать возможность искупить этим свою вину. Просьба была удовлетворена. Был даже составлен об этом протокол, который ввиду неграмотности Ивойловского был подписан за него другим дружинником. Дороги в Озерную Ивойловский не знал, и с ним вызвался пойти староста Игнатьев, но он, по-видимому, играл второстепенную роль.

Не возбудив своим нарочито жалким и покорным видом подозрений японцев, они прошли в лагерь. Их допросил Гундзи. Им удалось убедить его, что жители Явино готовы покориться и просят его прийти к ним. Это изъявление покорности так совпадало с надеждами Гундзи, что он очень охотно обещал прибыть в село. Попутно разведчики заглянули в соседние палатки, пересчитали ружья, издали видели батарею. Получив представление о силах японцев, они благополучно вернулись в свой лагерь.

Приход и пребывание большого отряда русских были так хорошо скрыты, что ничего не подозревавший, полный радужных надежд Гундзи со своим врачом и двумя солдатами-переводчиками, как именовал их в донесениях Сотников, попали в засаду и были взяты в плен.

Можно только представить состояние этого гордого самурая, когда его привели в лагерь Сотникова! Так глупо завершить завоевание Камчатки! Но харакири сделать он не собирался, вел себя вызывающе. Когда Сотников спросил, что он думал, «когда устанавливал заявочный столб на нашей русской земле, называя ее уже принадлежащей Японской империи...», то Гундзи ответил, что «он сие место покорил и, на своем месте сделав укрепление, будет промышлять рыбу». В августе пленных доставили в Петропавловск, а затем в Мильково, где они пробыли до конца войны. Потеря главного организатора захвата Камчатки обезглавила десант, лишила наступательного духа и в корне изменила военную обстановку на западном побережье.

По сведениям разведчиков, в основном лагере было два орудия и около сотни человек, не считая экипажей шхун. Таким образом, силы противника в этом лагере превосходили силы дружинников почти в два раза. Поэтому было принято решение штурмовать передовой лагерь, где японцев было значительно меньше.

В приказе, отданном Сотниковым 16 июля, говорилось: "… сегодня в 11 часов (по-видимому, вечера) движемся на Озерную. Возьмем с собой двух пленных японских переводчиков, пусть скажут там, если они сложат оружие, то возьмем всех в плен, а если нет — то ударим с оружием в руках. Не дадим японцам, чтобы их нога ступила на нашу русскую землю и чтобы их флаг развевался на нашей святыне. Хотя наше вооружение несравненно слабее… отомстим хищникам японцам".

О том, как протекал бой, Сотников сообщает следующее: «В 2 часа 30 минут 17-го подошли к табору. Я послал разведчиков японцев, чтобы там сложили оружие. В таборе раздался выстрел, потом второй, третий по нашему отряду, ввиду чего мной был открыт огонь». К 4 часам (утра) разгром японцев был завершен. Убито было 17 и какое-то количество ранено. Потери дружинников составили 5 человек, из которых тяжело раненный ополченец Ксаверий Бируля в 7 часов утра скончался при переносе его в Явино. По местному обычаю, он был похоронен на месте смерти. В лагере было найдено много имущества, награбленного в Явино.

Продолжение следует!

Источник: 

Семёнов В.И. Оборона Камчатки в период русско-японской войны 1904-1905 годов //Норд-Ост. — Петропавловск-Камчатский, 1985.

Фото взяты из свободных источников: 

1. https://vk.com/wall73052244_918

2. https://kamchatkamedia.ru/news/1126395/

3. kamchatka-museum.ru/kamchatka-selo-yavino-sobytiya-1904-goda/