Юнги огненных рейсов

В истории русского народа есть много славных страниц о героической борьбе за целостность русской земли, за национальную независимость. В этой борьбе проявились лучшие качества русского народа: беззаветная преданность своей родине, храбрость и мужество в боях с врагами родной земли и священная ненависть к иноземным поработителям. Многие из важнейших эпизодов этой борьбы широко освещены в нашей военно-исторической литературе, а другие вовсе не нашли никакого отражения. Библиотека №5, ведя многолетнюю работу по краеведческому информированию, старается приобщить жителей Камчатки к изучению истории своего края на примерах биографий наших земляков, отдававших жизни за благополучие родной земли.

Моряки, строители, докеры Камчатки — все те, кто своим самоотверженным трудом приближали победу в Великой Отече­ственной войне, достойны того, чтобы память о них сохранили потомки. Особо стоит отметить, что многим из них в годы войны было ещё далеко до совершеннолетия.

В октябре 1942 года на судах Нарком-морфлота был введен институт воспитан­ников — юнг. Это была суровая необхо­димость времени. Мальчишкам предсто­яло заменить на море отцов, ушедших на фронт.

Тысячи мальчишек с одиннадцатилет­него возраста трудились на судах мат­росами, кочегарами, машинистами, ради­стами наравне со взрослыми моряками. Возвращаясь из очередного рейса, они с гордостью рассказывали о своей нелег­кой, взрослой работе, “заражая” морем товарищей, соседских ребят.

Вот как вспоминает об этом В. Шобухов, член Совета юнг дальневосточных моряков: " Под влиянием уже работающих мальчишек один за другим по­тянулись в пароходство и ребята нашего двора. Взяли учеником экипажа парохо­да “Новгород" и меня.

Перво-наперво мы досконально изу­чили “Корабельный устав ВМФ”. Обста­новка на море требовала неукоснитель­ного соблюдения строгой воинской дисциплины. Никто не делал скидки на наш возраст, но относились все же к мальчишкам бывалые моряки особенно по-доброму, я бы даже сказал, с нежно­стью. Бывало, стояли мы и за штурва­лом. Тогда приходилось ставить под ноги подставку, без нее мы не могли увидеть на компасе риску проложенного курса.

Пароходы были вооружены ско­рострельными крупнокалиберными пуле­метами и орудиями. Но военных моряков не хватало. И на случай боя с врагом обучали военному искусству и маль­чишек. На “Новгороде” занимался с ними матрос Петя Лебедев. Ему самому было тогда двадцать.

Ненасытная, кровожадная смерть встречала наши пароходы на морских дорогах. По данным справочника “Суда Мор­флота СССР о погибших в годы Великой Отечественной войны” на Тихом океане — погибли 23 судна Морского флота. Из них 9 были выброшены штормами на скалы, раздавлены льдами, подорвались на своих минах. 14 погибли насильственно, из них семь торпедированы подводными лодками. Гибель их относили на счет японцев, тем более, что они погибли у берегов Японии, чьи ВМС и береговая охрана за 1941-1944 годы задержали 178 советских торговых судов на сроки от нескольких часов до 2-3 месяцев. В по­следние годы было установлено, что 6 пароходов и один рыболовный сейнер, были потоплены американскими подвод­ными лодками. Это пароходы “Ангар- строй”^ мая 1942 г.), “Кола”(16 февраля 1943г.) “Ильмень” (17февраля 1943 г.), рыболовный сейнер № 20 “Востокрыбпрома”(9 июля 1943 г.), пароходы “Бело­руссия” (3 марта 1944 г.), “Обь” (6 июля 1944г.) и “Трансбалт” — самое большое судно советского транспортного флота (13 июня 1945 г.). Людские потери соста­вили 242 человека, из них 145 — на су­дах, потопленных субмаринами США. Почти на всех судах были задействованы юнги.

Те, кому удалось выжить, создали актив юнг дальневосточных моряков во­енного времени во Владивостоке. Стали разыскивать родителей и знакомых мальчишек, погибших во время тех су­ровых “огненных рейсов”.

Пути поисков привели их в Петропав­ловск. Бывший старший механик паро­хода «Павлин Виноградов” Константин Гаврилович Борисенко вспоминал, что в 1944 году зимой они по дороге в Аме­рику зашли в Петропавловск. И там к ним пришел мальчишка лет пятнадцати. Не­высокий. Широкоплечий. Спиридон Ива­нов.

Экипаж сразу полюбил его. Спиридон был немногословен, трудолюбив, стойко выдерживал все трудности.

22 апреля 1944 года в 17 часов, когда до бухты Акутан оставалось около 250 миль, “Павлин Виноградов” был торпе­дирован. Сильно штормило. Морякам удалось с большим трудом спустить на воду одну шлюпку. В ней уместились 24 человека. Капитан Ф. Ф. Дроздов по­гиб с пароходом. Старпом М. Н. Малаксионов то и дело терял сознание от тяжёлого ранения. Ко­мандование шлюпкой взял на себя К. Г. Борисенко. Бывалый моряк, энергичный, весе­лый, он подбадривал товарищей, вселял в них надежду на спасение, заставлял обессиленных людей шевелиться, рас­тирать коченеющие руки, ноги.

Нелегко было грести веслами. Спири­дону поручили вычерпывать из шлюпки воду. И он делал это очень старательно. Но до берега было далеко. Налетевший шторм отнял последние силы. Один за другим умирали моряки от ран, холода, голода, перенапряжения. На шестые сутки показалась земля. В шлюпке к тому времени оставались девять вко­нец обессиленных, недвижимых уже людей. Вдруг раздался гудок парохода. Кон­стантин Гаврилович в первую минуту ре­шил: “Галлюцинация перед смертью!”. Но оказалось, от берегов Америки возвра­щался пароход “Ола”. Сбился с пути. Он-то и спас оставшихся в живых девять моряков. Но не было среди них юнги из Петропавловска Спиридона Иванова. Он умер в шлюпке. Не справился совсем еще детский организм с выпавшими на его долю испытаниями.

Тяжело вспоминать об этом старому моряку. Как живые стоят перед глазами погибшие товарищи. В канун 40-летия Победы из статьи “Огненные рейсы”, опуб­ликованной в газете “Камчатская правда”, мы узнали имена мальчишек, служив­ших на кораблях в годы войны. Это сотрудник вневедомственной охраны в Петропавловске Юрий Васильевич Бело­копытов и заведующий урологическим отделением Камчатской областной боль­ницы Сергей Тимофеевич Чмель. Вот что рассказал генерал-лейтенант Иван Его­рович Горчаков журналисту Леониду Бол­дыреву.

“Мы шли на “Плеханове”. В полдень налетели японские самолеты. Начали бомбить, обстреливать. В дело вступили наши зенитчики. Сбили сразу два само­лета. Стоим на палубе, наблюдаем, как они горят, падая в море. Обернулся: ря­дом со мной мальчишка, щупленький, весь в угольной пыли, глаза сверкают. “Вот как мы их!..” Спрашиваю: „Ты как попал сюда”? А он мне: “Я, товарищ ка­питан-лейтенант, котельный машинист Сергей Чмель...“.

На следующий день читаю свежий номер боевого листка: “Сергей Чмель целые сутки не покидал котельного отде­ления, заменив на посту больного това­рища”. Вот тебе и мальчишка!”

После семи классов Сережа Чмель пошел в ремесленное училище, работал монтером, а затем кочегарил на теплохо­дах “Сокол” и “Плеханов”. Принимал уча­стие в боевых действиях при освобожде­нии Курильских островов в сорок пятом. В послевоенные годы Сергей Чмель, окончив Хабаровский мединститут, рабо­тал военным врачом в погранвойсках, а потом долгие годы до своей кончины в 1989 году возглавлял урологическое от­деление областной больницы. За трид­цать лет работы вывел большой “десант” людей из-под смертельной опасности на берег жизни.

                                                                                                                                  Фото: Сергей Чмель

Сотни юнг “огненных рейсов” связали свою жизнь после войны с морским фло­том и достойно несли вахты в мирное время. Им и многим другим камчатцам, прошедшим через огненные годы войны, посвящена книжно-иллюстративная выставка „Камчатка. Война. Победа.“, которая продолжает свою работу в библиотеке №5.

На фото заставки: учащиеся Школы юнг. Крайний справа — Сергей Чмель. г. Петропавловск. 1942 г.

Источник:

1. „Плавать по морю необходимо...“: Сб. документальных очерков. — Петропавловск-Камчатский: Изд. центр типографии СЭТО-СТ., 1998.