Счастье - мотылек, который чарует на миг и улетает.
«Красота не терпит дилетантства.
Служить ей – значит посвятить себя
ей целиком, без остатка»
(Анна павлова)
Эти слова великой балерины стали девизом ее короткой и трудной, но блистательной жизни.
Когда в маленьком домике на окраине Петербурга у бедной прачки Любови Федоровны Павловой родилась желанная дочь, никто не верил, что она выживет. Думали, что сразу к Богу отправится безгрешная душа. Никто не знал, что ее ожидало совсем иное предназначение. Худенькому, слабому заморышу, укутанному в вату, предстояло стать звездой и легендой, божественной Анной, олицетворять собой русский балет, а может быть, и искусство балета вообще. Хрупкая, нежная, миниатюрная – в чем душа держится. Длинные стройные ножки с необыкновенно высоким подъемом, гибкая шейка, а талия, того гляди, переломится…
Вся жизнь знаменитой балерины Анны Павловой, от рождения до самой смерти, была окутана тайной. В различных энциклопедиях отчество Павловой указывается то Павловна, то Матвеевна. Но сама балерина, когда это было необходимо, предпочитала, чтобы ее называли Анной Павловной – по своей фамилии. Правда, архивы все же позволили установить точную дату ее рождения – 1 февраля 1881 года.
Почти ничего не известно о ее отце. Скорее всего, обстоятельства рождения Анны были таковы: мать – Любовь Федоровна Павлова – примерно в 1880 году была прислугой в семье Поляковых. Вскоре она исчезла из дома Поляковых, возможно, это было связано с ее беременностью. И отцом Анны, скорее всего, является богатый банкир Лазарь Поляков, который, правда, ни копейки не дал на воспитание дочери. О каких-либо взаимоотношениях между семьей Поляковых и матерью Анны неизвестно.
В автобиографии, написанной в 1912 году, Анна Павлова вспоминает:
«Мы были очень, очень бедны. Но мама всегда ухитрялась по большим праздникам доставить мне какое-нибудь удовольствие. Раз, когда мне было восемь лет, она объявила, что мы поедем в Мариинский театр. «Вот ты и увидишь волшебниц». Показывали «Спящую красавицу». С первых же нот оркестра я притихла и вся затрепетала, впервые почувствовала над собой дыхание красоты. Во втором акте толпа мальчишек и девчонок танцевала чудесный вальс. «Хотела бы ты так танцевать?» — с улыбкой спросила меня мама. «Нет, я хочу танцевать так, как та красивая дама, что изображает спящую красавицу. Я люблю вспоминать этот первый вечер в театре, который решил мою участь.
Любовь Федоровна с Анной
«Мы не можем принять восьмилетнего ребенка, — сказала директор балетной школы, куда привела меня мама, измученная моей настойчивостью. – Приведите ее, когда ей исполнится десять лет».
В течение двух лет ожидания я изнервничалась, стала грустной и задумчивой, мучимая неотвязной мыслью о том, как бы мне поскорее сделаться балериной.
Поступить в Императорскую балетную школу – это все равно, что поступить в монастырь, такая там дисциплина. Из школы я вышла шестнадцати лет со знанием первой танцовщицы. С тех пор я дослужилась до балерины. В России кроме меня только четыре танцовщицы имеют официальное право на этот титул».
В 1891 году Анна Павлова, наконец, поступила на балетное отделение петербургского балетного училища, где ее учителями стали Е. Вязем, П. Гердт, А. Облаков. После училища Павлова пришла в Мариинский театр, сначала она стала танцовщицей, затем балериной. На сцене Мариинского театра Павлова дебютировала в 1899 году в балете «Дочь фараона» на музыку Цезаря Пуни, постановка Сен-Жоржа и М. Петипа. Репертуар Павловой быстро пополнялся.
Вскоре Павлова становится второй, затем первой солисткой. В 1902 году Анна создает совершенно необычный образ Никии в «Баядерке», показав высокую трагедию духа. Трактовка Павловой совершенно изменила весь спектакль. То же самое произошло и с образом Жизели – это была глубоко психологическая трактовка, ведущая к поэтически просветленному финалу. Образцом исполнительского мастерства стал зажигательный танец ее героинь – Пахитры и Китри.
В 1903 году Павлова танцует на сцене Большого театра. В этом же году начинаются и ее гастроли по городам Российской империи. С 1908 года Анна гастролирует уже не только по России, но и за рубеж.
Анна Павлова становится главной участницей всех «Русских сезонов» Дягилева в Париже. Именно здесь к ней приходит мировая слава.
Однако в «Русских сезонах» Павлова выступает недолго. Ей хотелось полной творческой свободы. При ее участии родился особый жанр пластической мелодекламации. Она пробовала ставить балетные номера сама. В 1909 году Павлова дебютировала как балетмейстер.
В 1910 году Павлова создает собственную труппу и уходит из Мариинского театра.
Отношения с Мариинским театром у Павловой были весьма сложные. Ради выгодной поездки в Америку она нарушила условия контракта и вынуждена была выплатить неустойку. Однако театр был заинтересован в выступлениях балерины. В 1913 году Павлова удостоилась звания Заслуженной артистки императорских театров и была награждена золотой медалью. Дирекция театра по-прежнему настаивала, чтобы Павлова выступала только в России.
В последний раз Анна Павлова возвратилась в Россию весной 1914 года. Ей исполнилось 33 года, это был 15-й сезон сценической жизни балерины. Теперь Анна Павлова выступала не как российская прима-балерина, но как заезжая международная звезда. На родину Павлова больше не вернулась, хотя она всем сердцем любила Россию. Она переводила крупные денежные средства голодающим Поволжья, присылала посылки в послереволюционные годы ученикам Петербургской балетной школы, давала благотворительные спектакли, весь сбор, от которого отправляла на родину.
Личная жизнь сложилась не вполне удачно.
Долгие годы она была связана с Виктором Дандре — горным инженером, который в 1910 году в Петербурге был обвинен в растрате денег, предназначенных для строительства Охтинского моста. Анна Павлова выложила немалую сумму, чтобы его освободили под подписку о невыезде, после чего Дандре бежал из России и долгие годы жил без паспорта.
Несмотря на утверждения Виктора Дандре (особенно после смерти Анны) в том, что он является официальным мужем балерины, сама Павлова никогда не называла его своим мужем, и у них не было общего банковского счета.
Виктор Дандре оказался одним из самых способных и удачливых импресарио. Особое внимание он уделял прессе, всячески рекламируя талант балерины: беспрестанно устраивал пресс-конференции, приглашал фоторепортеров и газетчиков на выступление и сам давал многочисленные интервью о жизни и творчестве Павловой.
Балерину снимали самые известные фотографы того времени, в том числе Лафайетт, которого Дандре специально пригласил для съемок. Большую популярность приобрела фотография Павловой с лебедем на коленях, сделанная Лафайеттом. Дандре пытался выжать все возможное из мировой славы балерины. Он организовывал очень напряженные бесконечные гастроли, мало считаясь с усталостью и здоровьем Павловой, которая гастролировала почти везде: и на Дальнем Востоке, и в Азии, не говоря уже о Европе и Америке. Так, в декабре 1914 года Анна Павлова вместе со своей труппой дала 31 спектакль в разных городах Америки – от Цинциннати до Чикаго, не имея ни единого дня отдыха.
Павлова была чрезвычайно суеверной. Она истово подмечала приметы: боялась грозы, встречи со священником, пустых ведер, черных котов. То, что для других было пустяком, для нее превращалось в какой-то особый, тайный знак. Однажды в гостях, заглядевшись на огромный куст чайных роз, она сказала: «Вот, когда этот куст умрет, и я умру. Это так. Я точно знаю». Анну не раз убеждали поехать в отпуск, отдохнуть. «Что вы – лепетала она. – Я должна работать. У меня на руках труппа. Если я не имею времени жить, то уж умирать я должна на ходу, на ногах».
На следующий год она спешила на гастроли в Гаагу. По дороге простудилась. Легкий насморк перенесла на ногах, затем – воспаление легких, перешедшее в плеврит.
Странно, но слова Анны Павловой по поводу куста роз оказались пророческими. Когда она заболела, цветы покрылись ржавыми пятнами и погибли в несколько дней. Через три дня, не дожив восьми дней до своего 50-летия, умерла и великая русская балерина.
Последний раз, приподнявшись в постели, будто готовясь встать, она отчетливо и строго, как всегда распоряжаясь, сказала: «Приготовьте мне костюм Лебедя».