Муниципальное бюджетное учреждение культуры "Централизованная библиотечная система"

Поиск

Ермак Камчатки. Часть 2.

Ермак Камчатки. Часть 2.

Продолжаем рассказ о Владимире Атласове - первопроходце, исследователе Камчатки.  Напомним, мы расстались с нашими героями в районе реки Еловки, где они построили зимовье из двух изб, чтобы переждать время. Отсюда же был послан казак «по Камчатке-реке к морю, чтобы проведать иноземцев». Разведчик благополучно добрался до устья реки и по возвращении сообщил о том, что вниз от Еловки-речки до моря видел 160 острогов.

Получив эти сведения, Атласов стал готовиться к походу. Он набрал новых воинов из камчадалов. Это были сильные смелые люди, но их вооружение поразило Атласова и его товарищей. Топоры и ножи камчадалов были сделаны из отшлифованного камня или из отточенной кости. Они были привязаны плашмя к кривым топорищам кожаными ремнями. Деревянные стрелы и копья имели наконечники из заострённых собольих рёбер, а тетива лука была сделана из китового уса. В общем, это было вооружение каменного века.

Всё войско, состоящее из русских, юкагиров и камчадалов, должно было выступить в поход по реке. Камчадалы отправлялись на своих судёнышках – батах. Для себя и юкагиров казаки нарубили новые лодки. По примеру камчадалов они их сделали из тополя. С нескрываемым любопытством и восхищением люди каменного века наблюдали за работой казаков-плотников, орудовавших железными топорами. Если каменным топором камчадалы вырубали из тополевого ствола лодку в течение трёх лет, то железным топором из то же дерева лодка изготавливалась за несколько дней.

Наконец, подготовка к походу закончилась, и флотилия двинулась в путь. Это произошло в начале лета 1697 года.

Природа реки Камчатки поразила русских казаков. После северной тундры долина реки Камчатки показалась им раем на земле. Берег реки покрывали рощи из ели, лиственницы, ольхи, ели. Ближе к воде жались тополь и черёмуха. То тут, то там виднелись оазисы каменной берёзы. С воды участникам экспедиции виднелись медвежьи тропы. Они имели вид низких туннелей, проложенных через заросли ольхи. Камчадалы объяснили, что часто и люди пользуются этими туннелями.

Рядом с этой пышной зелёной красотой виднелись горы, покрытые снегами. Среди них была самая высокая, похожая на огромный конус, Ключевская сопка. Над её заснеженной вершиной клубились вулканические газы. Атласов спросил камчадалов, поднимался ли кто-нибудь на эту гору. Они ответили отрицательно. Как выяснилось, камчадалы считали дымящиеся горы прибежищем злых духов и почитали за великий грех бывать там. Они передали Атласову местное поверье о таинственном исчезновении людей, которые пытались подняться хотя бы до половины той горы.

К намеченному пункту от устья Еловки флотилия шла три дня. Этот отрезок Камчатки был очень густо заселён. В этих селениях Атласов сознательно не останавливался. Он решил сначала угодить своим союзникам-камчадалам, проучить их врагов. На этом примере он хотел продемонстрировать силу русских казаков и доказать всем камчадалам бесполезность любого сопротивления.

В острожке, который казаки намеревались «проучать и смирять» было около четырёхсот юрт. Если учесть, что в каждом балагане жило по семье, а в каждой семье был как минимум один взрослый мужчина, то казаков встретило как минимум 400 вооружённых воинов.

Приход русских и враждебных камчадалов не испугал этих людей, а наоборот, ожесточил. Старейшина молча выслушал предложение Атласова подчиниться русскому царю и платить ясак и отклонил и то, и другое. Тогда для страха Атласов приказал дать несколько выстрелов, поджечь балаганы и взять пленных. Несколько пленных были переданы союзникам-камчадалам. Те расправились с ними по своим законам кровной мести. Часть жителей острожка подчинилась казакам, остальные разбежались и разнесли по Камчатке-реке весть об «огненных людях» и о том, как они покарали непокорных.

Задерживаться здесь далее не имело смысла. Атласов поплыл вверх по реке.

Теперь путь его лежал к тем немногочисленным острожкам, мимо которых он недавно прошёл. Берега Камчатки, вдоль которых следовали землепроходцы, были богаты пушным зверем. Движущиеся лодки спугивали то соболя, то лисицу, то росомаху, то зайца. Глядя на изобилие ценных зверьков, Атласов прикинул, что если заниматься пушным промыслом в этих краях, то за охотничий сезон можно добыть 70-80 собольих шкурок, а лисьих ещё больше.

Охотничий азарт землепроходцев подогревался их союзниками-камчадалами. Они рассказали о том, что соболи зимой поднимаются в горы, а вот лисицы наоборот перебираются поближе к человеческому жилью. То они лакомятся остатками пищи из корыта, в котором кормят собак, то с той же целью забираются в ямы с рыбой. Специально охотиться на лисиц камчадалам не было нужды. Они просто били их палками у корыта или ловили руками в яме. Атласову и его спутникам оставалось только сожалеть о том, что их путешествие пришлось на летний период. В это время соболи и лисицы линяли, и их шкурка была непривлекательной и малоценной.

Атласов не сомневался, что обитатели камчатских острожков, к которым он сейчас спешил, после «урока», преподанного их соседям, окажутся сговорчивыми. Он думал, что ему подчинятся без всякого сопротивления и заплатят хороший ясак. Но его надежды оправдались лишь наполовину. Почему же так произошло? Дело в том, что пушной промысел занимал у камчадалов второстепенное место. Основой их хозяйства были рыболовство и охота на морского зверя.

Во время прихода морской рыбы камчадалы от мала до велика выходили на берег и с раннего утра до позднего вечера ловили рыбу. От летней заготовки рыбы зависела их жизнь в зимнее время.

В рыбном рационе камчадалов главной была юкола – сушёная рыба. Ели камчадалы и копчёную рыбу. Коптили её в юрте над очагом. Другой любимой пищей камчадалов была лососевая икра. Её сушили на воздухе, не вынимая из перепонок.

Из необычных камчатских блюд из рыбы Атласов обратил внимание на кислую рыбу, которую впервые отведал на Камчатке. Вот что он пишет об этом: «… А в зиму рыбу запасают сырую: кладут в ямы и засыпают землёю, и та рыба изгноёт, и тое рыбу, вынимая, кладут в колоды и тое колоды наливают водой, и разожегши каменья кладут в те колоды и воду нагревают и ту рыбу с водою размешивают и пьют. А от тое рыбы исходит смрадный дух, что русскому человеку только по нужде терпеть можно».

Наблюдая за жизнью камчадалов, Атласов понял, что для них пушной промысел не играл большой роли. На Камчатке соболей и лисиц пруд пруди. Но уж как водится, люди не ценят того, что у них в изобилии. Свою одежду камчадалы предпочитали шить из оленьих шкур. Шкуры они получали у оленных коряков в обмен на лодки, деревянную посуду, продукты питания. Мех лисиц и соболей шёл у камчадалов на подбивку одежды изнутри. К собольему меху они вообще были равнодушны, считали его непрочным. Самым лучшим считался мех белой лайки. Он был не только прочным, но ещё и дефицитным. Ведь для его получения надо было убить собаку, которая ценилась дороже соболя. Поэтому собачьим мехом обшивались только края одежды.

Другая причина ограниченного пушного промысла камчадалов была связана с их религиозными верованиями. Для Атласова и его товарищей камчадалы были людьми без веры. «А веры у них никакой нет, только шаманы» – писал он позже. Однако Атласов не понимал, что шаманизм и есть верование камчадалов.

Они верили в духов – хозяев леса, гор, рек, моря. По поверьям камчадалов, с духами могли общаться только шаманы. Именно шаманы испрашивали у духов излечения от болезней, удачной охоты и прочих решений проблем. Камчадалы считали, что злые духи приходят к ним с гор. По их мнению, особенно много злых духов было на высоких огнедышащих горах, у гейзеров и горячих ключей. Понятно, что сами камчадалы старались обходить эти места стороной. А если уж доводилось проходить мимо страшных мест, то они тут же бросали злым духам выкуп – что-нибудь съестное. Так как соболи зимой перебирались именно в горы, поближе к горячим ключам, то из-за суеверия камчадалы оберегали зверьков от истребления.

Из крупных лесных зверей большим успехом у камчадалов пользовались медведи. На Камчатке их было много, но на людей они не нападали. Объяснялось это тем, что медведи довольствовались той пищей, которую давали им природа: дикими оленями, кабанами, ягодами и особенно рыбой. В период массового прихода морской рыбы в реки для нереста медведи спускались с гор в реки её ловить.

Именно в такое время охотники и подстерегали свою добычу. По случаю успешной охоты на медведя камчадалы устраивали шумный праздник, на который собирали гостей. Мясо и жир медведей у камчадалов считалось деликатесом. Из медвежьих мехов изготавливались постели, одежда, шапки, рукавицы. Кожу использовали на пошив охотничьей обуви, которая не скользила. Даже кишки медведя шли на дело: их растягивали, как чулки, и камчатские модницы закрывали ими свои лица, предохраняя от загара.

Продвигаясь вверх по реке Камчатке, Атласов призывал камчадалов в русское подданство. Ясак он не собирал, но договаривался с ними о том, что в предстоящую зиму они займутся промыслом соболей, а весной отдадут ему ясак. Камчадалы соглашались с Атласовым. Скорее всего, они надеялись, что весной он не вернётся. Тогда же Атласов взял у них аманатов – то есть заложников. Он посчитал, что это послужит гарантией того, что весной он получит свои шкурки.

Тем летом Атласов смог дойти до верховьев реки Камчатки. Там он построил Верхнекамчатское жилище.

Ознакомился Атласов с притоком Камчатки — речкой Ключевой. Однако, наиболее исхоженный Атласовым район находился между впадением в Камчатку речек Еловки и Кануч. Позже река Кануч была переименована в Крестовую. Так она называется и в настоящее время. В 1697 году на этом участке реки Камчатки Атласов поставил крест. Этот крест символизировал присоединение Камчатки к России. Он простоял в целости и сохранности около сорока лет. Если судить по надписи на кресте, он был поставлен 13 июля. Именно эта дата считается временем присоединения Камчатки к России. В возведении креста на новых территориях не было ничего оригинального. Этой практикой воспользовался ещё Христофор Колумб, когда открыл Америку. Но возникает вопрос, почему именно 13 июля? Ответ на этот вопрос помогает дать православный календарь и духовные традиции.

Имена в те времена давали в честь святых покровителей. Владимир Атласов родился в праздник святого равноапостольного князя Владимира. В его честь его и назвали Владимиром. Часто верующие люди при молитве обещали поставить крест святому покровителю по окончании трудного дела. Этим трудным делом для Атласова было организация экспедиции на Камчатку, поход, первые шаги в новом регионе. По православному календарю праздник святого равноапостольного князя Владимира отмечается 15 июля. Получается, крест был поставлен за два дня до праздника, с тем, чтобы отблагодарить святого покровителя за помощь в тяжёлом деле. По современному календарю датой присоединения Камчатки к России следует считать 23 июля 1697 года.

Осенью 1697 года Атласов вернулся на речку Еловку в зимовье, которое было построено ещё весной. Казаки и промышленники поселились в избах, а юкагиры по местному обычаю развернули рядом с избами свои юрты. Это место Атласов считал безопасным для зимовки. Зимовье стояло среди острожков камчадалов, союзников русских. С этими союзниками они вместе участвовали в военном походе.

Важной заботой Атласова было обеспечение отряда зимним запасом. Приходя на новые места, русские люди всегда первым делом узнавали о тех растениях, которые могли спасти от цинги и авитаминоза.

Камчатская осенняя природа щедро наделяла человека ягодой: клюквой, морошкой, голубикой, брусникой. Здесь же произрастала жимолость – растение, которое землепроходцы раньше не встречали.

Среди прочих трав камчадалами особенно ценилась сарана. Она считалась средством от всех болезней. Запасали её осенью. Это была работа женщин и детей. Собирали они сарану не совсем обычным способом, они «отбирали её у мышей». Дело в том, что на Камчатке водилось очень много мышей. В поисках пищи мыши протаптывали мышиные тропы, ровно объедая, как бы скашивая, окрестную траву. На зиму мыши в большом количестве запасали сарану и складывали её в свои норы. У камчатских аборигенов не было металлических орудий для рытья корешков сараны, и мышиные кладовые очень им помогали. Поэтому глубокой осенью камчадалы извлекали сарану из мышиных нор, подкладывая взамен немного сухой икры, чтобы «мышка не обиделась».

Многие рецепты приготовления растений русские землепроходцы узнали от камчадалов. Благодаря им ни один человек за зиму не заболел цингой.

Что же касается мясной и рыбной пищи, то недостатка в ней не было. В зимнее время русские ходили на охоту и рыбный промысел на лыжах. Камчадалы же предпочитали собак. Летом камчадалы мало обращали внимания на собак, предоставляя им возможность самим добывать себе пропитание: ловить рыбу, охотиться на мелких животных. Зимой собак впрягали в сани по четыре в упряжку.

Ранней весной 1698 года Атласов оставил зимовье на Еловке и пошёл вверх по реке Камчатке. Он планировал собрать ясак с камчадалов, у которых он был прошлым летом.

Некоторые камчадалы внесли ясак «кто сколько мог». Но часть камчадалов вместо того, чтобы внести ясак, о котором был уговор прошлым летом, решили оказать сопротивление и даже укрепили свои острожки. При приближении отряда мужчины собирали женщин и детей в земляные юрты, а сами держали оборону частокола, которым были огорожены юрты. Они бросали из-за частокола «большие камни», «обвостренные колья» и даже палки. Подойти к частоколу в таком случае было небезопасно. Но русские избрали свою тактику боя. Прикрываясь щитами, они подходили к острожку и поджигали его. Предварительно они ставили засаду у ворот на случай, если осаждённые попытаются убежать. Взяв в плен защитников острожков, казаки приступали к юртам. После смирения острожка Атласов собрал с его обитателей ясак.

Собрав ясак с камчадалов, Атласов поспешил к верховьям реки Камчатки, где стояло Верхнекамчатское зимовье. Затем он отправился на юго-восточное побережье Камчатки. Казаки называли его «Бобровый берег». Его глазам представилось изумительное зрелища. «Бобровый берег» буквально кишел китами, каланами, сивучами и другими морскими животными.

Атласов стал свидетелем охоты камчадалов на каланов. Местные охотники, вооружившись копьями с каменными наконечниками и палками, бегали по берегу, закалывали более крупных каланов, а более мелких просто приканчивали ударами палок по носу. Доставалось от камчадалов и тюленям.

Если охота на сивучей и тюленей скорее напоминала избиение, то охота на сивучей и китов была делом небезопасным. Промысел сивучей считался у камчадалов почётным делом. Охотник, убивший сивуча, считался храбрецом.

На китов камчадалы охотились коллективно. Выходили они на промысел в больших лодках, поднимавших 10 – 20 человек. Кита гарпунили при помощи копий, имевших на конце каменные наконечники. Чтобы кит быстрее выбился из сил, наконечники копий мазали сильнодействующим ядом – соком лютика. Обессиленного кита вытаскивали на берег и добивали. Правда, употреблять мясо отравленного кита было небезопасно. Но иным способом заполучить китовую тушу китобою, имевшему орудия труда каменного века, не представлялось возможности.

Забитые морские звери использовались камчадалами и в качестве пищи, и для хозяйственных нужд. Мясо тюленей, китов, нерп они варили в корытах, бросая туда раскалённые камни и доводя тем самым воду до кипения. Китовый и нерпичий жир они ели с варёной травой и кореньями. Его же добавляли в толкушу – смесь из ягод и травы сараны.

Тюленья белая кожа использовалась для пошива обуви – торбасов. В мокрую погоду такие торбаса надевали шерстью наружу. Иногда тюленью кожу красили, используя сок брусники. Из китовых жил делали тетиву для луков. Расплавленный тюлений и нерпичий жир использовали для освещения жилища. Атласов ещё раз убедился, насколько большое значение для камчадалов имеет промысел морского зверя.

После Бобрового берега Атласов опять вернулся на реку Еловку. Здесь он решил оставить небольшой гарнизон из промышленных людей во главе с Лукой Старицыным. Это было нужно для того, чтобы держать под контролем дорогу на реку Камчатку и низовья этой реки. Сам же он с частью отряда стал готовиться к обследованию западного берега полуострова. Его отъезд ускорило известие, полученное с верховьев реки Тигиля. Там были оставлены юкагиры с оленями на летних пастбищах. Юкагиры сообщили, что оленные коряки «воровски отогнали у них всех оленей, для того, чтобы им, Володимеру с товарищи, служить великому государю было не на чем». Потеря оленей была для Атласова равносильна потере пропитания и транспорта. Посоветовавшись с «полчанами», он тут же поспешил на их выручку.

Отогнанных оленей отряд нагнал только в устье реки Тигиля, вблизи Пенжинского моря. Так как коряки миром вернуть оленей не захотели, казакам пришлось «учинить с ними бой и биться день и ночь. И Божией милостью и государевым счастьем… олени отбили… и ими питались».

После жаркого боя отряд какой-то участок пути проследовал вдоль берега Пенжинского моря. На побережье было большое оживление. Начался охотничий сезон на нерпу, и все тигильские и пенжинские «сидячие» коряки вышли на промысел. Вместо привычных Атласову деревянных батов у коряков были байдары, сшитые из нерпичьей кожи. Чтобы держать борта байдар, в середине этих необычных лодок ставились деревянные распорки и решётки. Одновременно в одной байдаре могло уместиться от 30 до 40 человек.

С Пенжинского побережья отряд пошёл на реку Ичу. Там, по слухам, проживали камчадалы. Встреча с ними была мирной. В подарок камчадалам казаки вручили бисер и кое-что из хозяйственного обихода. Ичинские камчадалы ничего не имели против подданства русскому царю и даже внесли небольшой ясак.

Ичинская земля понравилась Атласову, и он решил поставить здесь зимовье на случай, если придётся зимовать в этих краях. Тем временем Атласов осваивал Ичу и её окрестности. Гостеприимные камчадалы угощали Атласова и его товарищей своими кушаньями. Подавали они угощение в посуде, сделанной из глины, дерева, бересты. Деревянную посуду камчадалы делали без металлических инструментов. Их заменяли костяные и каменные долота и топорики. Чашу долбили не менее года, корыто – ещё дольше.

Внимание Атласова привлекла алебастровая и лаковая посуда – несколько чашек. Судя по всему, она была не местного производства, а откуда-то привезена. Камчадалы рассказали, что чашки им привезли с острова, а под которым государством тот остров, они не ведают. Заметив интерес гостя к посуде, камчадалы сказали, что подробности об этих предметах он может узнать у пленника-иноземца. Этого пленника они почему-то называли «русаком».

Атласов заинтересовался этим человеком и велел его привезти. «Убоясь государевой грозы», камчадалы незамедлительно исполнили это требование.

С первого взгляда пленник показался Атласову «подобием, кабы гречанин: сухощав, ус невелик, волосом чёрн». Говорил он на языке, которого никто из русских не знал. Так как он уже какое-то время жил у камчадалов, язык которых был схожен с корякским, с пленником стали говорить через корякского переводчика. Со слов переводчика, пленник назвался индейцем. На самом деле он сказал, что он родом с острова Эдо. В настоящее время этот остров называется Хоккайдо. Он находится на территории Японии. Звали пленника Дембей. Из дальнейшего рассказа Дембея переводчик понял, что пленник принадлежит Узакинскому государству. На самом деле Дембей сказал, что он приехал из японского города Осака. Следовательно, пленник оказался японцем. Он рассказал, что в его стране «золото родится много, а у царя палаты серебряные и вызолочены. Для Атласова и его товарищей эталоном цивилизации человека была вера. Желая испытать пленника, они показали ему икону Христа. Глядя на «образ Божий», пленник несказанно разволновался и начал плакать и говорил, «что у них такие образы есть же».

Атласов искренне привязался к пленнику. Он изволил его из камчадальского плена, содержал его за свой счёт и стал обучать его русскому языку. Пленник оказался на редкость вежлив и разумен и через некоторое время он смог объясняться со своим избавителем частично по-русски, частично через корякского переводчика.

Он был моряком японского судна, которое потерпело кораблекрушение на соседних с Камчаткой Курильских островах. Дембея вместе с товарищами жители Курил взяли в плен. Вскоре, захватив курильскую лодку, многим удалось бежать. Их судьба осталась Дембею неизвестной. В плену он попал вместе с двумя товарищами, которые умерли от непривычной им еды. Дембея курильцы отдали камчадалам. Встреча с Атласовым спасла его.

От ичинских камчадалов Атласов пошёл на юг вдоль западного побережья Камчатки. Здесь он оказался в районе кочевья оленных коряков. К тому времени из числа оленей, пригнанных ещё с Анадыря, осталось совсем немного. И Атласов решил взять ясак у оленных коряков оленями, тем более что пушнину они почти не промышляли. Однако, коряки, прослышав о приближении отряда, «убежали вдаль» и угнали своих оленей. Атласову ничего не оставалось делать как преследовать их. Погоня продолжалась 6 недель. За это время отряд пересёк несколько камчатских рек, привёл в российское подданство живущих там камчадалов и взял у них ясак. Ясак имел «ласкою и приветом» и даже завёл специальные ясачные книги.

Нет комментариев. Ваш будет первым!