Даррелл на Корфу

Мы оставили Джеральда Даррелла на пороге тридцатилетия, — возраст идеально подходящий для того, чтобы подвести первые итоги и распрощаться с некоторыми юношескими иллюзиями. Дарреллу, например, стало ясно, что первые его планы по зарабатыванию средств на существование ловлей животных для зоопарков потерпели полный крах. С другой стороны, совершенно неожиданно основой финансовой устойчивости семьи Дарреллов стал литературный труд, и в дальнейшем наш герой уже не связывал себя необходимостью поимки животных. Как Шарик из «Каникул в Простоквашино», он стал черпать вдохновение в простом наблюдении за природой, только вместо фоторужья у него были зоркий глаз и феноменальная память. К своим тридцати годам Джеральд уверенно вошёл в число очень модных тогда писателей – натуралистов и, почти наверняка, был бы сейчас вместе с ними прочно забыт. Но, к счастью, этого не произошло, и разбираясь в причинах устойчивой популярности Даррелла, мы вплотную подходим к его лучшему произведению – трилогии о Корфу.

В 1955 году, возвратившись с женой из путешествия по Южной Америке, Даррелл тяжело заболел и вынужден был долгое время жить изолированно в съёмной квартире на окраине Лондона. Ему приходилось придерживаться строжайшей диеты из паровой рыбы и сухарей, а также полностью воздерживаться от алкоголя, чего, по его словам, «не вытерпит ни один человек в здравом уме». Очевидно, что наш герой даже в такой ситуации не потерял чувства юмора, тем не менее, ему в то время было очень плохо: лихорадочный озноб с приступами тошноты просто изматывал; одиночество, которое скрашивалось только общением с Джеки, навевало на невесёлые мысли. С другой стороны, благодаря уже написанным книгам, он впервые во взрослой жизни мог не думать о денежном вопросе. В такой ситуации память Даррелла, как бы в облегчение страданий, стала возвращать его в те времена, когда он был по-настоящему счастлив. Как уже говорилось, воспоминания о Корфу согревали и поддерживали его всегда, но именно во время той долгой, изматывающей болезни Даррелл решил, что должен поделиться с людьми тем, что помогало ему самому в самые тяжёлые моменты. Позднее он писал своему другу Дэвиду Хьюзу: «Корфу, это Рождество каждый день». Именно это ощущение бесконечного праздника Даррелл и постарался подарить своим читателям.

Тремя годами раньше Джеральд готовил радиопередачу «Мои учителя на острове», где рассказал о своих четырех учителях-эмигрантах, которых приглашали, чтобы вбить хоть что-нибудь в голову юного упрямца. Для той передачи Джеральд лишь скользнул по поверхности своих воспоминаний, даже не упомянув, например, о Теодоре Стефанидесе, которого он, конечно, в первую очередь считал другом и наставником, а не просто нанятым учителем. Теперь, будучи прикованным к постели, он погрузился в бесконечный океан воспоминаний. События счастливого детства в какой-то калейдоскопической красочности сменялись в охваченном болезненной лихорадкой сознании и, возможно, именно благодаря этому на страницах книги они предстают такими яркими. К моменту выздоровления Даррелл уже точно понимал, что теперь он может и должен написать нечто большее, чем очередная весёлая книга о путешествиях.

К работе над первой частью своей трилогиион подошёл крайне серьёзно, чётко определяя структуру, расставляя в нужном порядке события и вырисовывая характеры персонажей, которые, разумеется, несколько отличались от своих прототипов. В книге были запланированы три части — по одной для каждого дома, где жила семья Дарреллов: землянично-розового дома в Пераме, бледно-желтого дома в Кондокали и белоснежного дома в Кризеде. Каждая часть должна была состоять из четырех глав, но впоследствии их количество было увеличено до шести. После этого был составлен список персонажей книги. Многих из них Джеральд нарисовал на полях и дал краткие характеристики. Вот примеры таких описаний: «Ларри — елейный, позер, комичный», «Мама — задумчивая и затравленная», «Спиро — типичный грек, неуловимый, взрывной, грубый, добрый».

Как известно, самый лёгкий способ отличить хорошую книгу от дешёвой поделки графомана, это обратить внимание на диалоги основных персонажей: у каждого из них должен быть свой, легко узнаваемый «голос». Перед нашим автором такая задача встала впервые, ведь ни в одной из предыдущих книг у него не было такого большого количества именно человеческих персонажей, и, на мой взгляд, с передачей речи и манер каждого из них Даррелл справился прекрасно. Хотя здесь есть один важный момент, на котором сейчас, пользуясь удобным случаем, стоит остановиться отдельно.

Как любая переводная литература, трилогия о Корфу есть плод творчества двух людей: писателя и переводчика, и каким бы прекрасным алмазом ни был первоисточник, в шаловливых лапках интерпретаторов (коими априори являются все переводчики), он легко может превратиться в навозную кучку. Есть, конечно, и масса обратных примеров, например Лилианна Зиновьевна Лунгина -переводчица книг Астрид Линдгрен.

Лилианна Лунгина с Астрид Линдгрен

Или классический перевод «Швейка» Петром Григорьевичем Богатырёвым. 

В любом случае, хороший переводчик обязательно должен быть хорошим писателем, которому, при этом, приходится постоянно решать почти неразрешимые проблемы, типа передачи чужеземных идиом, или (возвращаясь к нашему примеру) особенностей речи персонажей. Вот как, например, воплотить на русском языке особенность речи «типичного грека Спиро», то есть, имея в исходнике греческий акцент на английском языке? Мягко говоря, нетривиальная задача. В этом плане трилогии Даррелла очень повезло, поскольку её первый и самый популярный перевод принадлежит перу Лидии Алексеевны Деревянкиной. Понятно, что и его нельзя считать идеальным, поскольку там не обошлось без купюр. Например, из-за того, что книга изначально ориентировалась на все возрасты, из неё были исключены некоторые моменты, типа красочного описания совокупления черепах. И разумеется, в наше время творцы не смогли пройти мимо, выпустив в 2018-м году новый – «без купюр! спешите купить!» — перевод, за авторством некого Сергея Таска. От себя могу сказать, что этот вариант я ни в коем случае не рекомендую к прочтению: интимная жизнь черепашек не стоит тех мучений, которые будут связаны с прочтением этого унылого, бездарного подстрочника. Говорят, что в следующем переиздании, получив кучу критических подзатыльников, горе-переводчик основные косяки устранил, но от этого он не перестал быть бездарем и халтурщиком, так что настоятельно советую, перед тем как взяться за книгу, не забыть обратить внимание на этот важный момент. К тому же, кроме перевода Деревянкиной, есть ещё неплохой вариант от Льва Львовича Жданова – потомственного переводчика в третьем поколении.

Вернёмся к истории создания первой части трилогии. Когда болезнь немного отступила и лицо Джеральда приобрело относительно нормальный цвет, в Лондон приехала Маргарет, чтобы перевезти брата в семейное гнездо в Борнмут. «Эта книга, — говорил позднее Даррелл, — была написана в постели в доме моей сестры, когда в мою комнату тянулась бесконечная череда родственников и друзей, которые хотели посплетничать, выпить чаю или вина или просто посоветовать мне, как писать эту книгу».

В предисловии Даррелл написал: «Сначала книга была задумана просто как повесть о животном мире острова [здесь автор, разумеется, лукавит], в которой было бы немножко грусти по прошедшим дням. Однако я сразу сделал серьёзную ошибку, впустив на первые страницы своих родных. Очутившись на бумаге, они принялись укреплять свои позиции и наприглашали с собой всяких друзей во все главы. Лишь ценой невероятных усилий и большой изворотливости мне удалось отстоять кое-где несколько страничек, которые я мог целиком посвятить животным». На самом деле про любимых животных Даррелл не забывал: собаки Роджер, Вьюн, Пачкун и Додо, чайка Алеко, черепаха Улисс и масса безымянных, но не менее интересных: сороки, гекконы, муравьиные львы, крабы-пауки, скорпионы и многие, многие другие.

Геккон

Для каждого из персонажей, будь он человеком или животным, нужно было продумать порядок появления в книге, обосновать их отношение друг к другу. Внезапно осознав, что те, о ком он пишет, могут оказаться живы и недовольны своим описанием, Джеральд решил переименовать некоторых из них. Тяжелее всего пришлось учителю по фамилии Краевски, который на пути переименований был и Кваренским, и Петрогубским, и Ведзардопским, и Мулумнивицким. В конце концов Джеральд остановился на английском произношении его фамилии: Кралевский. Как по мне – так себе зашифровал.

Почти все свои книги Джеральд написал по необходимости, эта же отличалась ото всех остальных. Он писал ее с радостью, со страстью. Джеки вспоминала: «Я никогда не видела, чтобы Джерри так работал прежде. Текст буквально изливался на бумагу». Тем парадоксальней было то, что название книги никак не давалось. Сначала Джеральд записывал всё, что приходило ему на ум. Первыми вариантами были «Детство со скорпионами» и «Мир в Наутилусе». Потом, когда основная тема книги стала яснее, появились названия «Карта рая», «Карта детства». В конце концов он решил остановиться на варианте «Человек с золотыми бронзовками». В отличие от других, это название было ярким и сразу же вызывало в воображении четкий визуальный образ. Но по какой-то причине в процессе написания Даррелл отказался от этого замечательного, на мой взгляд, названия, и заменил его скулосводяще банальным «Как счастливо мы жили». К счастью, уже после того, как книга была закончена, он зачеркнул и этот вариант в пользу предложенного зятем его литературного агента: «Моя семья и другие звери».

Сначала Джеральд отправил экземпляр рукописи Теодору Стефанидесу. Теодор, которого в семье Дарреллов считали ходячей энциклопедией, отнёсся к делу со всей серьёзностью. «Апельсины не краснеют раньше ноября, — писал он Джеральду, —это зимний фрукт… Ты уверен, что наземные черепахи едят слизняков, — считается, что они вегетарианцы… Я никогда не видел на Корфу светлячков после мая. Лишь на горе Олимп мне доводилось видеть их в июле… Слово «турецкий» лучше было бы заменить на «персидский» — исправь эту ошибку, пока тебя не обвинили в том, что в битве при Фермопилах сражались турки!»

Теодор Стефанидес

Выдержав столь суровую проверку, экземпляры рукописи были отправлены литературному агенту и издателю. Оба отреагировали мгновенно, с восторгом заявив, что это несомненно лучшая книга Даррелла, которая точно станет бестселлером. Сначала собирались напечатать книгу немедленно, но, поскольку было решено выпустить её к Рождеству, публикацию отложили до осени 1956 года, хотя пришлось ждать почти год. Автор к этому времени был абсолютно измотан и физически, и морально. Врачи порекомендовали ему длительный отдых, и чета Дарреллов два месяца провела на островах Силли, находящихся недалеко от полуострова Корнуолл – юго-западной оконечности Великобритании. Там Джеральд и Джеки гуляли, наблюдали за птицами, пили домашнее вино и старались забыть обо всём, что касается книги о Корфу.

А тем временем книгу прочли члены семьи… Сказать, что они были поражены, это не сказать ничего. Ведь раньше никто из них, за исключением Ларри, никогда не был объектом пристального публичного внимания. Мама, которой была посвящена книга, заявила: «Самое ужасное в Джеральдовой книге то, что я начинаю верить, что все было именно так, хотя и знаю, что это неправда». Ларри считал по-другому: «Джерри обратил свой внимательный взгляд любителя животных на собственную семью и описал её с ужасающей биологической достоверностью. Он прекрасно воссоздал свою семью, какой она представала перед глазами тринадцатилетнего мальчика. Это плутовская, очень веселая и, боюсь, правдивая книга — лучший аргумент в пользу того, чтобы держать тринадцатилетних мальчишек в закрытых школах и не позволять им вертеться в доме и подслушивать разговоры тех, кто лучше и старше их». Добросердечная Маргарет, которая, по её словам, предстала на страницах книги довольно пустой девицей, просто махнула на литературные вольности брата рукой. Реакция Лесли осталась неизвестной.

В предисловии Джеральд писал: «Мне пришлось все перекраивать, складывать, подрезать, так что от истинной продолжительности событий почти ничего не осталось». Кроме того, автору пришлось полностью вырезать из рассказанной истории некоторых реальных персонажей. Например, чтобы семья в книге выглядела единым целым, Джеральд полностью убрал из книги жену Ларри — Нэнси, и «ввёл» в дом самого Ларри, который на самом деле жил отдельно и лишь навещал родственников. Но, как как заметил Гекльберри Финн о книге Марка Твена, посвященной его другу Тому Сойеру: «Конечно, кое-что он выдумал, но в основном он говорил правду». Тем не менее многие критики сомневались в том, что Джеральд Даррелл через 20 лет мог так детально запомнить столько событий, мест, ландшафтов, с такой достоверностью описать облик действующих персонажей, их слова и поступки. Сам Джеральд писал в том же предисловии: «Я бы хотел подчеркнуть, что все анекдоты об острове и его жителях совершенно правдивы». Впоследствии он утверждал, что может вспомнить события каждого дня из тех пяти лет, что он провел на Корфу. Эти события хранились в его памяти, как фотографии в альбоме: «Я могу вспомнить изгиб запястья, тень улыбки, бородавку, прыщ, старческую руку, изуродованную артритом, гладящую меня по светлым волосам, беззубые десны, желтые белки глаз и голос, произносящий традиционное греческое приветствие…»

Точность, с которой Джеральд описывал поведение животных, и удивительная достоверность описаний ландшафтов Корфу (что может подтвердить любой, кто побывал на этом острове) подтверждает то, что он обладал уникальной памятью. Порой автор придает животным чисто человеческие черты, порой даёт карикатурное изображение, порой что-то преувеличивает, но всё это полностью отражает тот по-детски непосредственный взгляд ребенка на удивительную жизнь на средиземноморском острове в те счастливые предвоенные годы.

Как и предсказывалось, «Моя семья и другие звери» с момента своего опубликования 11 октября 1956 года стала бестселлером. Предыдущие книги Даррелла тоже продавались стотысячными тиражами, но «Моя семья» превзошла их все. Два первых тиража были распроданы моментально. В том же месяце «Моя семья и другие звери» заняла вторую строчку в рейтинге нехудожественных книг, уступив первенство только книге Черчилля «История английских ораторов». В Советском Союзе всего за шесть дней было продано двести тысяч экземпляров! После выхода книги Джеральд получил первую в своей жизни премию, а международный институт искусств и литературы сделал его своим членом. С годами интерес к книге не падает и «Моя семья и другие звери» до сих пор входит в британскую школьную программу. Единственное, с чем книге долгое время решительно не везло, так это с экранизациями, но об этом надо будет говорить отдельно.

Постер самой нелепой попытки экранизации книг о Корфу

Так в чём же секрет книги? Да, она интересно написана, да, там много юмора, но мало ли таких книг! На мой взгляд, главный секрет книги в том, что она, как писал биограф Даррелла Дуглас Боттинг, «была архетипической историей, пробуждающей в сознании человека что-то исконное». Ведь, наверное, у каждого есть такие воспоминания детства, которые трогают его до глубины души. Даже не воспоминания, а скорее ощущение чего-то доброго, лёгкого и беззаботного, что уже ушло и не вернётся никогда. И вот Даррелл с какой-то удивительной точностью сумел попасть в это настроение и при всей весёлости книги, к её концу ты вместе с героями книги начинаешь просто кожей ощущать то, что прекрасный остров вот-вот исчезнет за горизонтом, как мираж и возвращения в рай уже не будет. Правда, неунывающий автор, не даёт читателю окончательно распустить сопли и ставит в своём самом знаменитом произведении весёлую точку:

«Когда пароход вышел в открытое море и остров Корфу растворился в мерцающем жемчужном мареве, на нас навалилась черная тоска и не отпускала до самой Англии. Закопченный поезд мчался из Бриндизи в Швейцарию. Мы все сидели в безмолвии, говорить никому не хотелось. Вверху, на сетке для багажа, заливались в клетках зяблики, стрекотали и стучали клювом Сороки, временами Алеко издавал свой печальный крик. Внизу, у наших ног, храпели собаки. На швейцарской границе в вагон вошел ужасающе вышколенный чиновник и проверил наши паспорта. Он возвратил их маме вместе с небольшим листком бумаги, без улыбки поклонился и оставил нас с нашей тоской. Чуть позднее мама взглянула на заполненный чиновником бланк и застыла на месте.

– Вы только посмотрите, что он тут написал, – сказала она с возмущением, – Какой наглец!

Ларри взглянул на анкету и фыркнул.

– Это тебе в наказание за то, что ты уехала с Корфу, – сказал он.

На маленькой карточке, в графе «Описание пассажиров», аккуратным крупным почерком было выведено: «Передвижной цирк и штат служащих».

– Надо же такое написать! – все еще кипятилась мама, – Каких только чудаков нет на свете.

Поезд уносил нас к Англии».

Интересно, что права на свою самую популярную книгу Джеральд передал матери, которая, в свою очередь, перед смертью завещала их Джеки, несмотря на то что у самого Джеральда отношения с первой женой к тому времени испортились окончательно.

Колоссальный успех «Моей семьи», да и всей трилогии в целом, привёл к тому, что на Корфу хлынул многотысячный поток туристов. Лоуренс Даррелл в 1945 году тоже издал свою книгу воспоминаний об острове «Пещера Просперо», и внёс свой вклад в превращение Корфу в туристическую Мекку. Сами корфиоты считают братьев Дарреллов своими истинными благодетелями, поскольку раньше почти все островитяне жили в беспросветной нищете. Но вот самого Джеральда, когда он через много лет снова оказался на Корфу, увиденная картина абсолютно не обрадовала. Осознание того, что именно из-за него рушится так дорогой ему образ старого Корфу, повергло его в тяжёлую депрессию. Со временем он, конечно, смирился с неизбежным и бывал на острове неоднократно, но вид благополучного туристического острова был ему абсолютно чужд.

В настоящее время на Корфу вокруг фамилии Дарреллов развёрнута целая индустрия, которая привлекает сотни тысяч туристов со всего мира. Благодарные жители острова поставили памятник Джеральду и Лоуренсу, и по местной традиции у обоих братьев всегда до блеска натёрты их бронзовые носы.

Тем удивительнее то, что самые главные достопримечательности – три дома Дарреллов – посетить практически невозможно. Первый – землянично-розовый – дом был перестроен ещё при жизни Джеральда и с его благословения. Сейчас от старого дома остался только фундамент, на котором возведена современная вилла. Пребывание в «Gerald Durrell’s Strawberry Pink Pool Villa» стоит от 300 евро за ночь, и она практически никогда не пустует.

Gerald Durrell’s Strawberry Pink Pool Villa

Второй – бледно-жёлтый – дом находится в частном владении и издалека разглядеть его верхний этаж можно только от запертых ворот, или со стороны моря с какого-нибудь катера.

Марго, Нэнси, Ларри, Джерри и Луиза Даррелл на крыльце бледно-жёлтого дома

Третий – белоснежный – дом, тоже имеет собственников, которые довели его практически до аварийного состояния и упорно отказываются от любых предложений по ремонту. Увидеть его плачевный вид можно с относительно близкого расстояния. Сохранилась и знаменитая часовня рядом с домом, и икона Богоматери, та самая, которую когда-то украшали светлячки.

Современный вид белоснежного дома

Часовня

Зато столица Корфу – Киркира (Корфу-таун) сохранила своё очарование, и от пребывания в историческом центре у всех поклонников творчества Даррелла останутся самые лучшие ощущения. 

Исторический центр Корфу-тауна (Керкиры)

Так, например, выглядит тот самый Швейцарский пансионат, в котором Дарреллы остановились сразу по приезду на остров.

До сих пор в добром здравии пребывает построенная в 1590 году церковь Святого Спиридона, именно та, в которой Марго целовала обутые в тапочки ноги святого.

Церковь Святого Спиридона

Если про членов семейства Дарреллов мы уже кое-что знаем, то о некоторых других персонажах трилогии и о их прототипах можно вспомнить. В первую очередь о тех, кто были практически членами этого буйного семейства, то есть о Теодоре и Спиро.

Теодор Филипп Стефанидес (1896 – 1983), родился, как и Дарреллы, в Индии.

Его отец был греком, а мать англичанкой. На Корфу он попал в одиннадцатилетнем возрасте и примерно тогда же начал учить греческий язык. В годы Первой мировой войны он служил в армии Греции артиллеристом на македонском фронте. Из того, что сам Теодор рассказывал о том периоде, становится ясно, что военная служба абсолютно не была его призванием, а скорее представляла из себя почти непрерывную цепь трагикомических происшествий.

После войны он отправился учиться в Париж, где в течение восьми лет изучал медицину и астрономию. В числе его учителей была знаменитая Мария Склодовская-Кюри. 

Мария Склодовская-Кюри

Другой выдающийся учёный – астроном Камиль Фламмарион считал Стефанидеса лучшим учеником и мечтал сделать своим научным наследником. 

Камиль Фламмарион

В те же годы Теодор выпустил несколько сборников с переводами современной греческой поэзии на английский язык. Широта его научных интересов была просто бесконечной! И слова об энциклопедичности его знаний, которые мы встречаем на страницах книг Даррелла, ни в коем случае нельзя считать преувеличением.

Женился Теодор Стефанидес на Мэри Александер, дочке бывшего британского консула и в 1927 году у них родилась дочь Алексия. Хотя на страницах трилогии о Корфу ей места не нашлось, на самом деле они с Джерри были в то время очень дружны, и почти все походы по острову, в поисках всяческих козявок, они совершали втроём, а не вдвоём с Теодором, как это написано в книге.

Алексия Стефанидес и Джерри Даррелл

В начале 1930-х годов доктор Стефанидес вернулся на Корфу, где открыл первый на острове рентгеновский кабинет. Когда началась Вторая Мировая война, Теодор снова пошёл служить в армию, на этот раз в Медицинскую службу сухопутных сил Великобритании. Жена и дочь переехали в Лондон, а затем некоторое время жили вместе с Дарреллами в Борнмуте. Родители Теодора погибли во время бомбёжки Корфу в 1943 году. После войны Теодор вместе с женой и дочкой поселился в Лондоне, где работал рентгенологом в одной из больниц. Он продолжал заниматься научными изысканиями, выпускал книги. Продолжалась и его дружба с Дарреллами. Умер Теодор Стефанидес в возрасте 87 лет, тихо, во сне. Абсолютно все, кто его вспоминали, отзывлись о нёс с исключительной теплотой, отдавая дань и его знаниям, и его скромности, и его доброму сердцу. 

На одной из книг Джеральда Даррелла, которую он посвятил Теодору, есть такие слова: «Эта книга – для Тео, доктора Теодора Стефанидеса, моего наставника и друга. Если бы он не указал мне путь, я не достиг бы ничего».

Добрый ангел семьи Дарреллов — Спиро Халикиопулос (1892 – 1940). 

Родился на Корфу в большой крестьянской семье. В возрасте 28 лет, вместе с братьями отправился на заработки в Америку, где и купил тот самый знаменитый автомобиль Додж.

Когда Америку накрыла Великая депрессия, вместе с машиной вернулся домой, где стал работать таксистом. Тогда же у него и появилось прозвище Спиро-американец. Женился, и вскоре у него появился сын Михалис. Дальнейшие события нам хорошо знакомы по книгам. Умер Спиро от пневмонии, когда ему было всего 48 лет. Как рассказывали потомки, он очень любил спать на свежем воздухе и в один из промозглых дней сильно простудился. Старенький Додж остался без хозяина, но ему предстояло ещё сыграть в жизни семьи Халикиопулосов важную роль. Во время одного из налётов Люфтваффе авиабомба упала рядом с машиной. Когда всё затихло, выяснилось, что автомобиль полностью разрушен и восстановлению не подлежит. Но мотор оказался цел и его даже удалось запустить! Сын Михалис продал мотор, а на вырученные деньги основал маленькое семейное предприятие, которое к нашим дням выросло в целое туристическое агентство Corfu Tourist Services (CTS). Сейчас агентство возглавляет внук нашего героя, которого, разумеется, назвали Спиро – в честь деда.

Нельзя не рассказать об одном из самых загадочных персонажей книги – учителе юного Джерри – Кралевском. Известно о нём крайне мало. Настоящая его фамилия, как уже упоминалось выше – Краевски, имя – Джон, но даже в этом нет полной уверенности. Среди предков у него были, как минимум, поляки, англичане и французы. Его отец, дипломат Леон-Альфонс-Тадеуш Краевски был французским послом сначала в Албании, а потом на Корфу. Краевски-младший погиб во время бомбёжки в тот же день, что и родители Теодора Стефанидеса. И он сам, и его замечательная мама, и его любимые птицы...

Ну и напоследок можно вспомнить одного эпизодического героя книги, поэта Затопеча: «Одним из первых прибыл поэт Затопеч, невысокий плотный человек с орлиным носом, гривой серебряных волос по самые плечи и со вздутыми, скрученными венами на руках. Он явился к нам в широком черном плаще и черной широкополой шляпе, в экипаже, набитом ящиками вина. Голос его сотрясал дом, когда он ворвался туда в развевающемся плаще и с бутылками в руках».

Под этим именем выведен знаменитый армянский поэт Костан Зарян (1885 – 1969), с которым Лоуренс Даррелл дружил много лет.

Родился он в Шемахе, древней столице Ширвана, в семье генерала русской армии. Когда мальчику исполнилось четыре года, его отец умер, и семья перебралась в Баку. В десятилетнем возрасте его отправили на учёбу во Францию, а закончил своё образование он уже в Брюсселе, получив степень доктора по литературе и философии. Дальнейший жизненный путь его проследить почти невозможно, судите сами: Германия – Швейцария – Стамбул – Болгария – Рим – Флоренция – снова Стамбул – Ереван – Рим – Флоренция – Испания – Корфу – остров Искья (Италия) – Нью-Йорк – Голландия – Ливан – Вена – Калифорния – Ереван.

Он рано приобщился к революционной деятельности, вступил в РСДРП и даже был лично знаком с Лениным. В 1914 году он вместе с женой чудом бежит из Стамбула во время начавшегося там геноцида армян правительством младотурок. После установления советской власти, возвращается в Армению, где преподаёт литературу в Ереванском государственном университете. Но в 1924 году, разочаровавшись в советской власти, снова эмигрирует. Потом хаотично перемещается по всему миру, и только в начале 1960-х его ловит в Калифорнийском университете лично католикос всех армян Вазген I, который попросил непоседливого поэта снова вернуться в Армению. В 1963 году Зарян возвратился в Ереван, где последние годы жизни работал в Музее литературы и искусства имени Егише Чаренца.

В заключение хочу порекомендовать к прочтению великолепную книгу Любови Мачиной «Корфу. Дарреллы. Иллюстрированный путеводитель», там для всех поклонников творчества Джеральда Даррелла есть ещё очень много любопытной информации, ну а для тех, кто собирается посетить Корфу, книга просто незаменима.

Источники:

Даррелл Джеральд. Собрание сочинений в 9 томах, «Армада», 1995, «Зелёная серия».

Боттинг Дуглас «Джеральд Даррелл. Путешествие в Эдвенчер», «Эксмо-пресс» 2002 г.

Мачина Любовь «Корфу. Дарреллы. Иллюстрированный путеводитель», «Перо» 2020 г.